Прозаические произведения: Сфера безмятежности Напиток Семь легенд и сказаний башкирского народа Об одном незначительном споре

Когда, уставшая от сегодняшней беготни, голодная Иринка приплелась к лестнице, ведущей к "гнезду", было уже больше девяти.
Она уселась на сдвинутые стопками кирпичи и посмотрела наверх.
Здорово, что сегодня пятница, и домашние уехали на дачу.
Бабушка никак не хотела отпускать бледненькую внучку без ужина.
Она потрогала плотно набитый бок сумки. Еле уговорила, чтобы выдала "сухим пайком": наедаться лучше потом.
Интересно, все уже там? Лучше передохнуть, прежде чем лезть на верхотуру.
Все равно можно лететь, только когда стемнеет. Приятно оттягивал шею новый мобильник. Хватило на самый дешевый. Ну и что? Зато опять все время на связи. Иринка подумала и набрала Ванечкин номер.
- Привет! Ты где?
- Кто это? - удивился не знающий о покупке Иван.
- Ага! - почему-то обрадовалась девочка, - не узнал?!
- Иришка! У тебя, наконец, появился телефон!
- Теперь не потеряю. Вань, - торопливо продолжила она, - у меня денежек на счету совсем капелька. Говори быстро: ты где?
- Подхожу к "Причалу".
- Значит, я тебя жду внизу под лестницей.
- Давай, до встречи.

Жаркий день заканчивался теплым вечером. Они пристегнулись к болтающейся между стенкой и лестницей страховке, обычно всегда тут и находящейся, и полезли наверх. Людям, гуляющим через дорогу по большому новому бульвару, были не видны две крошечные фигурки, карабкающиеся сбоку, по бетонной стене стеклянной высотки. Странно, что их до сих пор не засекла охрана. Наверное, эту сторону здания, уверенные во внутренней части двора, они не оснастили телекамерами.
Иринка лезла первой, предупредив Ивана о своей усталости. Она ощущала крепнущее движение ветра под ногами и, потихоньку, дневные заботы отваливались от нее кусками и падали вниз, разбиваясь о прогретый бетон. Сама не замечая, она начала петь.
Сначала негромко, что-то из Земфиры; потом чем выше, тем громче.
На высоте сердце ее начало ликовать, и на подходе к крыше, она во весь голос распевала Агузаровское: "... Верю я, ночь пройдет, сгинет страх...". Ванечка улыбался, глядя на мелькающие далеко впереди шорты: а говорила - еле двигает ногами....
- Иринка! - первой услышала голос Лялька и подбежала к лестнице.
Обычно она подсмеивалась над ее вокальными данными, называя Иринкино пение "комар голосящий". Но сегодня она с таким нетерпением ждала подружку, что испытала облегчение от ее звонкого, срывающегося в крик, голоска.
Они с Женькой уже полчаса молча занимались какими-то делами. Женька проверил страховку и убрал голубиный помет. Лялька проветрила пледы, подушки и одеяла.
Легкость дня вдруг сменилась вечерней неловкостью. Сумерки съели пространство между ними. Женьке казалось, куда ни протяни руку, обязательно наткнешься на теплую волнующую плоть. Куда ни кинь взгляд: он обязательно упрется в смуглую ладную фигурку или того хуже - в блестящий ароматный рот. В конце концов, он устал с собой бороться и уселся в углу, прикрыв глаза.
Лялька не очень разгадала его шарахания и обходы. Наверное, ему неловко из-за Иринки, приписала она свои ощущения другу. Это было вполне понятно и даже благородно. И она устроилась у трубы, глядя на растворяющийся в темноте город.
Поэтому они были так рады, когда "за бортом" раздались звуки знакомой песни.
- Помочь? - протянула Лялька руку вниз.
- Я так соскучилась! - радостно начала обниматься Иринка, запрыгнув в горячий периметр с помощью крепкой подружкиной ладошки. Как будто они не виделись сто лет.
- У тебя новый сотовик! - обрадовалась та, почувствовав маленький твердый корпус между ними, - Почему не звонишь?
- Позвонишь тебе, - передразнила утреннний Лялькин выговор Иринка, - у кого-то "телефон заблокирован или находится вне зоны действия сети"!
- Точно!
Девочка вдруг с ужасом вспомнила, что ни разу не позвонила отцу!
И он ей не мог! Она бросилась к рюкзаку и быстро разблокировала аппарат. Так и есть: целая куча сообщений о не принятых звонках.
- Я смотрел последний выпуск новостей: там все то же, что и утром, - соболезнующе сказал угадавший ход ее мыслей Иван.
- Сейчас, - отозвалась Лялька, перебирая номера.
Нет. Отцовского среди них не было. Зато остальные почти все от дяди Коли. "Потом позвоню. Утром", - решила она и положила трубку обратно.
- Сегодня теплее, чем вчера, - Иринка первая начала раздеваться.
- И ночь длиннее, - заметил снисходительно улыбаясь Ванечка.
- Нет, правда! - Иринкин предполетный восторг не могла нарушить никакая ирония, - А давайте полетим вместе! Мы так давно не летали хором!
- Слишком опасно, - негромко откомментировал до сих пор молчавший Евгений, - заметят.
- А мы над кладбищем! Там уж точно никого нет.
Кладбище находилось совсем рядом, буквально через дорогу, за бульваром. Не так давно, всего-то лет десять назад и бульвар был территорией кладбища. На нем, правда, не хоронили уже лет сто, поэтому решением городских властей часть отдали под пешеходную зону, а года три назад - превратили в замечательный бульвар. С идеально ровными газонами, цветниками, старыми деревьями и евробрусчаткой.
По дорожкам вечером гуляли горожане, в основном молодежь, а старые могилы так и стояли за чугунной оградой. Сырой тягучий воздух плотно лежал под мрачно чернеющими елями. Даже в солнечный жаркий день издалека можно было ощутить влажный смрад заброшенного погоста, как будто тысячи подземных грудей дышали и не могли надышаться.
Все необходимые приготовления были завершены и четыре фигурки застыли на краю парапета перед темнеющей на глазах пропастью.

- Полетели? - спросил, чуть волнуясь, Женька.
- Над кладбищем? - на всякий случай уточнился Иван.
- Ага! - весело согласилась Иринка.
- Стойте! - вдруг вспомнила Лялька, - Я кольцо возьму. На всякий пожарный.
- Оно в моей сумке, ты его у меня в коридоре выронила утром.
- Ладно, - Лялька удивилась, что за целый день ни разу не вспомнила про волшебный камень.
Она надела холодный перстень на пальчик и поняла, что не сможет с ним лететь. Голубоватый камень показался ей ужасно тяжелым и плотным. Как булыжник.
- Ребята, я не взлечу, - как-то потерянно прозвучал ее голос, - кристалл неподъемный.
- Дай я взгляну, - первым подошел Женька.
Он взял Лялькины ладошки и подержал на весу. Действительно, рука с кольцом весила больше, чем без, но ничего странного он в этом не усмотрел: камень был очень крупный.
- Ириш, - позвал он самую младшую, но и самую авторитетную среди них в этом деле. И опять к Ляльке, - ты же прилетела как-то с ним сюда. Да еще с галками дралась.
- Не знаю, как - искренне удивилась девочка, разглядывая вытянутые перед собой веером ладони.
Иринка влезла между ними, снимая с растопыренных пальцев подружки колечко. Как обычно, оно легко скользнуло на ее средний пальчик, мягко и плотно обхватив фалангу. Она вытянула руки ласточкой, как для полета, чтобы почувствовать вес своих рук.
- Легко, - улыбнулась обступившим друзьям девочка, - можно лететь.
- Может быть, не брать его? - засомневался Ванечка.
- Если мы о нем вспомнили - это знак: он нам пригодится.
- Если ты уверена....
- Ну что? Вперед?
- За мной! - рассмеявшись, Иринка подбежала к ограждению и оглянулась на бегущую за ней подружку, - все в порядке?
- Ага! - как всегда, заражаясь ее непобедимой уверенностью, тряхнула кудрями Лялька, - все здорово!
- На счет "три"!
И пружинисто толкнувшись вперед, четыре невесомые фигурки легко упали вверх, на мгновенье, перевернув вселенную. Теплый воздух покидал остывающую землю, омывая прозрачными струями обнаженные, светлые, на фоне ночного неба тела, упруго поднимая их, все выше и выше.
- Баба!? - маленький ребенок с балкона соседнего дома, на руках у пожилой женщины, ясными глазками, не отрываясь, следил за их парением, - сто там?
- Ангелы, - шепотом ответила ему бабушка, целую душистую щечку, - это ангелы, Алешенька. И перекрестила теплую головку.

Радостный Иринкин смех едва слышным звоночком долетел до них. Женщина прижала покрепче родное тельце и отступила вглубь.
- Спать пора. Надо поскорее уснуть, и ангелы принесут нашему Алеше красивый-прекрасивый сон.
- Казьку?
- Сказку.
- По гусей?
- И про гусей, и про маленького мальчика...
И она вошла в черноту квартиры, на всякий случай, притворяя за собою дверь на защелку.

С самой высокой точки над серединой кладбища, следуя за Иринкой, ребята начали планировать вниз, сужая круги. Громкие шорохи темного леса становились все четче и разнообразней. Влажный воздух холодными вздохами листал листву, переворачивая ее то на темно-зеленую, то на серебристую сторону. Город, с фонарями, шумом и светом машин, людскими разговорами и далекими криками, на мгновенье вклинился по краям картинки и снова исчез. Под ними оказалась глухая малоподвижная тишина. Только негромко перекрикивались вороны, устраиваясь на ночлег в своих лохматых гнездах.
- Дальше куда? - шепотом поинтересовался Иван.
- Спускаемся на деревья? - с надеждой спросила Лялька.
- Чш-ш-ш. За мной.
Иринка взмыла над макушками старых вязов, легонько касаясь их ладошками.
- Ну, здравствуйте, здравствуйте, мои хорошие, я тоже соскучилась. После поговорим.
"Странно, - подумал Женька, - ведь никогда не рассказывала про полеты над кладбищем".
Ребята следовали за ней до самого края, где, повинуясь ее команде, начали по одному садиться на землю.
- Мы ведь не надолго? - осторожно осведомился Женька, приземлившись последним на скользкую траву.
Друзья явно были не в восторге от идеи здесь прогуляться.
- Увидим.
Туманный ответ не внушал надежд на скорый отлет.
Оказалось, что они не совсем на кладбище. Полуразвалившийся забор неравномерными кусками лежал справа. Старые деревянные кресты кособоко серебрились за ним. Яркая низкая луна, не затененная уличным освещением, высветила далекие ряды железных колченогих памятников советского периода. Из не такой уж густой глубины погоста пахнуло пряно гниющей травой и цветущим табаком.
- Сюда! - негромко окликнула растерявшихся ребят Иринка.
Ее тоненькая фигурка, облитая лунным панцирем, высоко стояла на заросшем травою холме. Они подошли к ней и увидели, что за этим холмиком тянулся вниз к оврагу еще целый ряд таких же бугров.
- Ой! - уколола босые ступни о колючую траву, добираясь до подруги, Лялька, - здесь можно пятки порезать. Что ты хотела нам показать?
- Сейчас, - янтарно-карие глаза следили пристально за блуждающими в овраге огоньками.
- Кто-то с фонариками бродит, - вгляделся в темноту Ваня.
- Пойдем к ним? - Женька спустился на несколько шагов вниз.
- Быстро иди сюда, - холодным беспрекословным тоном остановила его Иринка и помахала кому-то рукой.
- Почему это ты... - начал было уязвленный непривычным приказом Евгений, возвращаясь к ребятам.
- Чш-ш-ш... - возникшая рядом Лялька быстро зажала горячей ладошкой ему рот, одновременно разворачивая его голову в сторону оврага.
Хаотичный рой огоньков построился в неровную цепочку и, прихотливо извиваясь, пополз к ним. Сизые клоки тумана, сбившиеся в низине, вдруг дрогнули и рванулись за ним как тряпичный хвост за воздушным змеем. По мере приближения, кружочки света почему-то не становились ярче и четче, а наоборот: бледнее и размытей. Вместе с мерцанием со дна оврага к ним двигался странный звук, похожий на приглушенный кошачий вой. Иван, только глядя на неподвижную Иринку, еле переборол в себе желание немедленно отсюда рвануть. Женька автоматически прижал к своему плечу кудрявую голову подружки. Лялька закрыла глаза и почувствовала липкую болотную сырость, пахнувшую ей в лицо.
- Не бойтесь, все хорошо, это мои друзья, - ласково сказала Иринка.
- Они ушли? - шепотом спросила Лялька, отрывая лицо от Женькиной груди.
- Они здесь, - так же шепотом ответил ей он.
Ребята стояли среди прозрачных, наполненных сизым светящимся газом, образований, к которым как бы подвешены были снизу тяжелые и рваные, как старые мокрые тряпки, куски скользкого вонючего киселя, неизвестно какой силой держащегося в воздухе. Женька непроизвольно придвинулся поближе к ребятам, боясь нечаянно их коснуться.
- Это Ляля, это Ваня и Женя, - тихий голосок девочки предназначался, оказывается, не им.
- Ты с ними разговариваешь? - спросила в замешательстве Лялька, еще крепче цепляясь за ставшую совсем влажной Женькину руку.
Шары замерцали пульсирующим светом, слегка отлетая от испуганной троицы, ближе к Иринке. Тоскливый, невнятный звук возник опять в воздухе.
- Не бойтесь, - на этот раз янтарные глаза смотрели на ребят, - я давно знакома с "отставшими". Но только сейчас я могу вас познакомить.
- С кем? - переспросил обалдевший Иван, - с этими пузыриками?
- Это души, Ванечка! Такие же, как у нас с вами. Когда нам их сегодня утром показал Петр, ты же не удивился.
- А где же заблудились их тела? - наконец смогла разговаривать Лялька, стараясь не дышать.
- Это души заблудились, а тела здесь, - и Иринка указала на гряды холмиков.
- Почему? - как маленький тупо спросил Женька.
- Потому, что они неправильно ушли из жизни: не вовремя и не по правилам. Когда ты садишься в поезд, ты же знаешь, что глупо сходить на случайной станции, и еще глупее, спрыгивать на ходу?
- А они не знали?
- Бывают в жизни черные дни, когда кажется, что уйти - проще, чем остаться. Они не знали, что существует строгое расписание: когда кому родиться и когда кому умереть. Им показалось, что они по своей воле могут его нарушить. Но место для души, отделившейся в момент смерти от тела, было не подготовлено. Теперь эти души вынуждены маяться здесь, ожидая, что, наконец, их пристроят хотя бы куда-нибудь. И то, если повезет.
Раздирающий сердце вздох усилился при последних словах.
- А ты откуда это все знаешь? - недоверчиво спросил Ваня.
- Они мне сами рассказали. Это - Иосиф Карлович, у него в гражданскую, расстреляли всю семью, и он решил уйти за ними, но с тех пор исчезла надежда на встречу. Навсегда.
Тусклый бесформенный шар за Иринкиной спиной закачался из стороны в сторону, распространяя зловоние своей "подвеской".
Серебристо мерцая, к Ивану приблизился небольшой сгусток почти "без хвоста". Ванечка почувствовал его ледяное дыхание и невольно отшатнулся.
- Не бойся, Ваня, это Марфочка. Она ищет своего потерянного возлюбленного, который ушел на войну и не вернулся. Тогда она не смогла жить без него. А сейчас... - Иринка протянула руку к бедной душе, и та еще сильнее замерцала, - А сейчас она говорит, что ты на него похож.
- Зачем мы здесь? Ириш, мне их жалко, но чем мы можем им помочь? - Лялька начала замерзать и голос ее дрожал.
- Они хотят нам что-то сказать.
- Может быть в другой раз? - Женька обхватил трясущиеся Лялькины плечи, - мне кажется, тебе стоило нас предупредить о встрече.
- Не сердитесь, я не могла, иначе ничего бы не вышло. Говори, Иннокентий ты, - она снова повернулась к призракам.
Иван посмотрел на тоненькую фигурку и удивился, в который раз, силе ее духа. Им и вчетвером не по себе, а как она бывала здесь одна? Что есть в ней такого, что позволяет ей летать и общаться с духами? Он всегда немного завидовал Женьке, замечая обращенный на друга преданный Иринкин взгляд. Если бы на него смотрела с нежностью такая девочка.... Глаза его невольно притянулись к обнявшимся Ляле и Жене. А этот идиот, не замечая боли в янтарных глазах, как ни в чем не бывало, влюбляется в ее подругу!
Ванечка вздрогнул от мазнувшего по спине скользкого холода.
Желтоватый сгусток медленно выплыл на передний план и растекаясь и вновь сгущаясь, начал образовывать перед изумленными ребятами причудливые формы.
Иринка повернула на него свет вспыхнувшего тысячью лучиков кристалла и начала переводить:
- Он говорит, что за появление на свет в качестве человека, а не зверя, птицы, дерева или червяка, миллионы душ бьются в жестокой конкуренции. Ведь только человек может помочь душе стать лучше и перейти на более высокий уровень. А каждая душа обречена на стремление к совершенству - каждая своим путем.
Лицо девочки сияло ярче алмаза, так что Ляльке вдруг показалось, что перед нею не реальная Иринка Комарова, у которой есть мама, папа и сестра. С которой она просидела за одной партой восемь лет, защищая от насмешек одноклассников. А некое неземное существо, присланное им с какой-то миссией высшими силами.
- Он так и сказал? - зачем-то уточнила она.
- Сложность в том, что рождаясь, человек забывает об этом. И цель его - услышать свою душу, понять и исполнить это предназначенье. Иначе бедной придется ждать нового воплощения, ведь у нее нет выбора.
- И этот, Иннокентий, зачем тогда покончил собой? - Женька определенно не мог въехать в смысл происходящего.
- Он тоже не знал, когда был человеком. Он был поэтом, ему казалось, что если его никто не понимает: незачем жить.
- А теперь?
- Кажется, скоро ему позволят родиться у одной бродячей кошки, и Иннокентий торопится рассказать нам, пока все помнит.
- Он больше не сможет стать человеком?
- Кто знает? - Иринка пожала плечиками, - незрелые души все равно не могут оторваться от земли и улететь к себе домой -в космос.
- Что же мы можем сделать? - Ляльке стало жалко будущего котенка.
Извилистая субстанция собралась опять в подобие шара, мигнула пару раз и снова приобрела первоначальные параметры.
- Ему - ничем. Только себе и другим людям.
- А кольцо? - вспомнил Иван свой сон, - кольцо чем-то может помочь?
Иринка снова обернулась к бездомным душам. Хвосты их отяжелели от ночной росы и почти утянули шарики вниз к траве. Свет стал еле заметен.
- Они тоже не знают. Они устали: пора улетать.
И правда - над верхушками черных деревьев в светлеющем небе засуетились, закаркали вороны. Женька вдруг почувствовал, что даже его приспосабливающийся организм абсолютно выстыл.
- Как же мы теперь взлетим, Иринка? - опередила его Лялька, - у меня совсем нет сил от холода.
- Придется бежать, - девочка оглядела дрожащих друзей, - сейчас выйдем на дорожку и с разбега, хорошо?
- Попробуем.
Дворник Семен, поеживаясь от утренней свежести вытаскивал метлы и мешки для мусора из новой подсобки возле кладбища. Он увидел, как по дальней тропинке разогревшиеся от пробежки ребята один за другим взмывали над пустым бульваром и уносились ввысь к сияющему шпилю над стеклянной высоткой.
- Не надо было вчера пить третью бутылку, - сказал обалдевший мужик сам себе, когда открыв глаза увидел только светлеющее небо над головой и каркающих спросонья ворон, - А ведь Лидия предупреждала....
И он с неожиданной теплотой вспомнил обычно раздражающее зудение жены, насчет "допьешься до чертиков". "Нет, все-таки она права, - думал он, пытаясь прикурить дрожащими руками влажную папироску, - слаб стал. Годы не те. Вон и ребятишки залетали".

- Да он все равно ничего не понял! - Женька осторожно выглянул из-за трубы на бульвар.
- На всякий случай, посидим еще часик, - старательно растирал жиром мышцы Ваня.
Девчонки молча смотрели на них из "гнезда", укрывшись пледами.
- Есть хочу, - вдруг сказала Иринка обычным своим слегка писклявым голоском.
- У меня есть беляшики! - Лялька прямо в пледе, быстренько побежала за сумкой, радуясь привычной, голодной после полетов подружке.
- Возьми и у меня. Там бабушка бутерброды положила.
- Ура! - обрадовался Женька, - сейчас поедим.
И полез в гнездо одеваться.
- Чайку горяченького с пирожочками, - почти пропел одетый уже Ванечка, доставая термос и кружки.
Лялька раскладывала припасенную снедь. Румяные кружочки беляшей лежали на синем одеяле как скопище маленьких лун, с кратерами посредине.
- Сама приготовила? - подначил подружку Иван, - какая жена для какого-то счастливца!
- Еще чего! - обиделась Лялька, - няня пекла. А замуж я пока не собираюсь.
- Что так? Не берет никто?
- Еще чего!
- Вы меня спасли от голодной смерти, - быстренько отвлекла настырного Ивана Иринка, - наливай скорее чаю, Голубь. А то еще остается опасность обледенения.
- Слушаюсь, Ваше Небесное Высочество!
Друзья хохотали, сбрасывая холод и настороженность ночи. Наступающая суббота позволяла не убегать с крыши до наступления рабочего дня. Сонное дыхание домов не смог потревожить даже внезапно наступивший рассвет.
Солнце вспыхнуло одновременно в глазах и стеклах, раздробив взгляды и отражения, перемешав реальность и видимость. Новое утро спешило утешить и развеселить: где страшно? Где? Чистый город беззастенчиво выставлял все свои укромные места напоказ.
И только кладбищенские овраги поплотнее закутались в тяжелые колючие тени старых елей. И смолкшие шорохи притаились до следующей ночи.