Прозаические произведения: Сфера безмятежности Напиток Семь легенд и сказаний башкирского народа Об одном незначительном споре

Женька рисовал много-много параллельных штрихов. Они ложились ровными серебристыми дорожками из-под мягко отслаивающегося грифеля на послушную белизну бумаги. Сердце его пело. Он оглянулся на сосредоточенно склонившихся к мольбертам однокурсников. На самом деле, все вокруг рисуют. Иногда ему казалось, что сейчас кто-то из учителей, так внезапно покинутой школы, войдет и уведет его обратно. И счастье закончится так же быстро, как и началось.
Еще летом, он пошел в училище искусств и подал документы. Вообще-то, матери и брату был назван совсем другой колледж. Но ноги привели его сюда сами. Парни, уже похожие на художников, с равнодушным видом таскались с огромными папками и пластиковыми трубами. Девочки серьезно устраивались рисовать, раскладывая на придвинутые стулья краски, кисти, карандаши и кусочки бумаги для палитр. Он больше не смог отсюда уйти. Как завороженный, прошел все экзамены, не думая о результатах, не подходя к толпящимся возле списков ребятам. Женька никогда не ходил ни в художественную школу, ни в рисовальный кружок, поэтому все ему было в диковинку. Богемно развалившиеся в драпировках самовары, в окружении восковых фруктов. Потертые грани гипсовых пирамид. Вдыхал вкрадчивый запах сырой гуаши и сладкий запах акварели. И наслаждался процессом появления на бумаге изображения своих мыслей. По поводу расставленных перед ними предметов.
Этого всего было уже так много, что большего не выдержало бы его сердце.
В один из дней, Евген вдруг обнаружил, что экзамены закончились. Он вернулся в реальность, так и не узнав, что осталось после него по ту сторону сказки.
Матери пришлось соврать, что в технический колледж его не взяли. Первого сентября он пришел в десятый класс, стараясь не всматриваться в привычную и надоевшую школьную жизнь. Как в тот же день, первого сентября, в его квартире раздался звонок. Вежливый голос поинтересовался, не здесь ли живет Евгений Осьмеркин. А когда узнал, что именно Евгений Осьмеркин и находится сейчас у аппарата, пришел в бурный восторг. Оказывается, Женька поступил в училище со всеми пятерками. Даже по сочинению, что было уже совсем из разряда мистики.
Мама, к его удивлению, тоже была рада. Она пообещала уладить все дела в школе, а он, все еще боясь вкравшейся в его чудесное поступление ошибки, второго сентября пришел рисовать.
Ему нравились все и нравилось все. Преобладание яркого и светлого было столь велико, что темного он пока не замечал.
События повернулись вдруг к нему самой чудесной стороной.
Если бы не Иринка. Болезнь ее затянулась. Иногда они с Лялькой видели в окне пятого этажа светленькое пятнышко лица в знакомых косицах. Читали смешные записки, на вырванных из блокнота листочках. Между словами были нарисованы персонажи из ее жизни: врачи, санитарки, соседка по палате.
Рука его нащупала в кармане одну из записок.
"Спасибо за подарки, - писала она, - Бегемот просто прелесть. Он так похож на Наталью Петровну, которая лежит в моей палате! (Рядом нарисована женщина с очаровательной улыбкой гиппопотама).
Женька, ты фрукт! Это я насчет училища. Никому ни слова?! Книжка интересная. Сейчас же начну читать. Скучайте без меня! Приду, проверю! Целую вас, привет Ванечке. Как он? Иринка".
Они тогда долго гуляли с Лялькой по больничным аллеям. Золотые, медные, бронзовые и латунные монетки сыпались с увядающих деревьев им на головы, обещая долгую и счастливую жизнь, но Женька запретил себе даже думать об этом. Точка, в которой сейчас находились их отношения, имела так много возможных последующих развитий, что строить планы на будущее не имело смысла. Они оба это понимали и предпочитали болтать о пустяках. Только набор пустяков на сегодня оказался катастрофически мал.
Лялька изменилась. Евген с нежностью смотрел на похудевшие румяные щеки в ямочках. На ставшие серьезными черные глаза. Буйные кудри, которые она теперь норовила убрать в хвост. Даже одежда стала другой. Конечно, осень. Но любимые джинсы и брючки почти целиком сменились юбками.
- Что ты так изучающе смотришь?
- Ты очень красивая, - неожиданно для него самого произносят губы.
- Очень, очень?
- Я тебя когда-нибудь нарисую.
- Почему не сейчас?
- У меня нет с собой ничего.
- Эх ты, художник, вот тебе инструмент!
И она подает ему сломленный кусочек ветки. Быстрые ноги очищают и вытаптывают площадку в земле. Мягкой линией стелется в раме из травы Лялькин профиль, окруженный завитками....

- Осьмеркин, - раздается голос за его спиной, - где вы тут среди кубов и пирамид обнаружили столь прекрасную юную особу?
Когда Женькин взгляд еще раз сфокусировался на листе ватмана, он обнаружил сияющие Лялькины глаза, смотрящие на него прямо из глубины гипсового шара.

- До послезавтра, - прощается с учеником новоявленная учительница.
- Вы ему так понравились Лялечка, что все эти два дня он зубрил английские слова без остановки, - хорошенькая молодая мамаша в изящных пуховых домашних туфельках и шелковом халатике сама провожает Ляльку до двери.
"Возможно, именно моя фамилия делает ее такой любезной", - думает Лялька, слушая комплименты и натягивая ботинки.
- Это хорошо, словарный запас для него сейчас самое главное.
- Я уверена, что Павлик очень способный. Вот ваш гонорар.
- Спасибо, - радуется Лялька деньгам так, как никогда не радовалась раньше, - Купите ему детские книжки с картинками на английском. Типа Винни Пуха, хорошо?
- Завтра же поеду и выберу все самое лучшее. До свидания, Ляля.
- До свидания!
И Лялька стремглав летит по лестнице, забыв про лифт.
- Але, подъезжай, дядь Коль, я освободилась. Ты уже внизу?
- В следующий раз я поеду одна, - сердится девочка, узнав, что телохранитель ждал ее все время у подъезда, - ты посчитай, сколько я заработаю, а сколько уйдет на твою зарплату!
- Что-нибудь придумаем и без тебя, работница! - ворчит тот в свою очередь, - Вот отец узнает, мне же и достанется.
- А он не узнает. Кто ему скажет? Мы же с тобой никому не расскажем.
- Даже если и расскажем...
В свете фар скачут кусты и тоненькие стволы посаженных осенью берез. Ляльке впервые становится по-настоящему страшно. А что если отец на самом деле будет осужден? Она пытается представить его в тюрьме. Что ж, дочь будет носить ему передачи. Разговаривать с ним по телефону через стеклянную перегородку. Что-то такое показывали в кино. Но отец все равно выглядит в ее видениях уверенным, загорелым, хорошо одетым.
"Нет уж Лялечка, пора жить настоящей взрослой жизнью. Попробуй-ка еще разок!" Одна только попытка представить любимого папочку в полосатой одежде, изможденным и печальным, вызывает в ней слезы. Она рыдает, упав на заднее сиденье так громко и безутешно, что Николай останавливает машину, садится рядом и молча гладит припавшую к нему девчушку по голове. "Никто не думает, что она совсем ребенок. И сирота. Была бы мать, хоть пожалела бы как следует. Надо поговорить с Нурией".
Охрана на посту смотрит на "Мерс", который светит мощными огнями прямо им в окна. Машина стоит уже минут пятнадцать. Работает движок. Открыты двери. Свет слепит, но никто из парней не подходит и не просит выключить фары. Даже отсюда слышен жалобный детский плач.